Логотип журнала "Провизор"








Фармация и медицина: две стороны одной монеты

Здравоохранение — весьма консервативная сфера. Как следствие, сегодня взаимоотношения между фармацевтами и врачами в немалой степени определяются традициями, сложившимися в прошлом, даже в позапрошлом столетиях, и сохраняют следы давней борьбы и компромиссов между двумя корпорациями. А финансовые интересы последних снова, как при первом капитализме, тесно переплетены, порождая конфликты из-за контроля над денежными потоками и компромиссные договоренности о совместной эксплуатации населения. Ведь медицина и фармация были и остаются двумя сторонами одной монеты — той самой, которой государство и пациенты оплачивают лечение, — и обречены делить эту монету между собой.

Со временем точка равновесия между врачами и фармацевтами незаметно смещается в пользу вторых. Но если сравнить ее сегодняшнее положение с имевшим место 100–150 лет назад, то плоды упорной борьбы фармацевтов сразу окажутся налицо: хотя прежняя иерархия формально сохранена, фактически правят бал производители и торговцы лекарствами, а не те, кто лекарства заказывает и назначает, как это было когда-то. Заглянув в прошлое, можно увидеть там и зарождение тех процессов, благодаря мощному развитию которых фармация отвоевала свое нынешнее положение.

Да, аптекари Российской империи вроде бы соглашались с ролью фармации как вечной помощницы медицины:

Однако страдавшее самолюбие «помощницы» то и дело прорывалось на страницы печати — звучали нарекания на ее неравноправное положение в вертикали государственной власти. Действующее законодательство ставило фармацию под мелочную опеку медиков повсюду — от столицы до захолустного местечка:

То есть, говоря без обиняков, врачей. Если высокопоставленные фармацевты избегали называть виновников угнетенного положения своего сословия по имени, то их рядовые товарищи не стеснялись в выражениях в адрес узурпаторов:

А аптекари негодовали — сколько еще эти невежды будут тиранить нас проверками?

На самом деле врачи были не такими уж некомпетентными в части лекарств — ведь они прослушали в университетах курсы фармации, фармакологии, фармакогнозии и т. д. Это давало им законное право занимать многие фармацевтические должности — даже возглавлять соответствующие кафедры, что также возмущало аптекарей:

На этих же кафедрах медицинских факультетов слушали лекции и сдавали экзамены и сами фармацевты, но не как полноценные студенты, а, по воле врачей, лишь в качестве третируемых вольнослушателей. Это сильно уязвляло самолюбие аптекарей — уж если даже ветеринары добились и отдельных вузов, и самостоятельного положения в вертикали власти, то доколе же фармации ходить в падчерицах медицины?

Впрочем, вряд ли медики держали фармацию в черном теле из одного лишь самодурства. Еще тогда они прозорливо догадывались: дашь ей волю — хлопот не оберешься. Бойкая «падчерица» мигом перехватит инициативу и денежные потоки, «оседлает» медицину и заставит врачей работать на себя. Приметы такого развития событий были налицо — предприимчивые аптекари уже сговаривались с отдельными врачами о взаимовыгодной эксплуатации пациентов, как писал об этом «Киевский листок» еще в 1879 г.:

Аптекари, однако, намеревались добиваться независимости от медицины сугубо бюрократическими средствами: они, по примеру ветеринаров, требовали от правительства «учредить специальное фармацевтическое управление, в состав которого входили бы специалисты-фармацевты, в обязанности которых должно лежать фармацевтическое дело Империи во всех его разветвлениях» — фактически министерство фармации и соответствующую вертикаль в регионах.

И, конечно, планировалось создание собственной системы высшего образования — фармацевтических институтов или хотя бы факультетов (отделений) университетов, но непременно независимых от медиков:

А ближайшей практической задачей аптекари считали схватку с врачами за финансовые ресурсы земского здравоохранения. Годовые бюджеты земств с каждым годом все увеличивались и стали представлять большой интерес для «окучивания», но изначально земские больницы и аптеки оказались в руках медиков. Последние же, не желая делиться с «вольными» аптекарями, предпочитали делать лекарства сами, как умели, или закупать их готовыми у зарубежных производителей (например, у Мерка) — напрямую или через отечественных оптовиков. Аптекари попытались перехватить этот денежный поток у конкурентов, ссылаясь, как обычно, на их некомпетентность:

Сегодня, однако, ясно, что земские закупки лекарств в Российской империи стали тем полигоном, где оптовыми и производственными фармацевтическими фирмами опробовались схемы сбыта, господствующие на постсоветском пространстве. Врачей так и не удалось вытеснить из схем закупок на уровне лечебных учреждений, горздравов, облздравов и Минздрава. Больше того: они оказались нужны там фармации — но уже новой, не аптекарской, а куда более могущественной — в роли промоутеров лекарственной продукции. Для этого, как посчитали производители медикаментов, компетентность врачей была в самый раз.

Другие эскулапы именно в те времена начинали пробоваться на роль медрепа — одну из самых желанных для сегодняшних врачей:

Такие представители фармфирм стали появляться и в России. «Продвинутые» доценты и профессора делали свой бизнес, не сходя с кафедры — они за мзду внушали студентам-медикам, что лекарство фирмы имярек много лучше всех аналогов и только его следует назначать больным.

Справедливости ради надо сказать, что тогда огромное большинство коллег смотрело на такой способ заработка с брезгливостью; ангажированным лекторам-медикам не подавали руки, как продавшимся Маммоне. С тех пор, однако, утекло много воды, и ныне остепененным наемникам фармации завидуют, зная расценки на часовой рекламный доклад на конференции...

Читатель нашего журнала, не понаслышке знакомый с реалиями современного украинского здравоохранения, может самостоятельно сопоставить их с вышеприведенными историческими материалами и сделать выводы о том, что изменилось во взаимоотношениях фармации и медицины за последние 100 лет и в какую сторону.

Автору же представляется, что очень многое из того, о чем мечталось фармацевтам век назад и что они тогда только начинали затевать, сегодня сбылось. Есть и Госслужба лекарственных средств, и Госинспекция, и фармуправления в областях, фармуниверситет и фармфакультеты. Да, формально все это состоит в ведении Минздрава, но в конечном счете приводится в движение интересами производителей лекарств и крупных оптовиков, на жалованье у которых состоят тысячи медицинских представителей (официально), «лидеров мнений» (полуофициально), десятки медицинских журналов и газет, печатающие рекламные статьи и, как можно предположить, чиновники-медики, принимающие решения о закупках лекарств. Могущество фармации, пожалуй, достигло исторического апогея, чем она вправе гордиться.

Впрочем, не остались в большом проигрыше и потесненные на командных высотах врачи: когда продажи лекарств растут, им непременно достается своя доля. Ведь «монета» расходов на здравоохранение — их общая с фармацевтами добыча. Одна на двоих.

Н. П. Аржанов





© Провизор 1998–2022



Грипп у беременных и кормящих женщин
Актуально о профилактике, тактике и лечении

Грипп. Прививка от гриппа
Нужна ли вакцинация?
















Крем от морщин
Возможен ли эффект?
Лечение миомы матки
Как отличить ангину от фарингита






Журнал СТОМАТОЛОГ



џндекс.Њетрика