Логотип журнала "Провизор"








Гримасы страха

Л. В. Львова, канд. биол. Наук

Что только не может стать объектом или содержанием фобии: темнота, свободное пространство, открытые площади, кошки, пауки, гусеницы, змеи, мыши, гроза, острые предметы, кровь, закрытые помещения, человеческая толпа, одиночество, переход мостов, поездка по морю, по железной дороге и т.д. Что нас поражает в этих фобиях — так это вообще не столько их содержание, сколько интенсивность.

Зигмунд Фрейд

Доктор Фрейд и бихевиористы

Страх обычный, естественный — защитная реакция от реальной опасности.

Фобия или страх патологический — тоже защитная реакция. Только то, от чего она защищает, никакой опасности в действительности не представляет, считал Фрейд. Причину фобии он усматривал в нереализованном половом влечении. Возникновение фобии объяснял вытеснением неудовлетворенного желания в сферу бессознательного и последующим переносом его на нейтральный внешний объект. А в подтверждение своих слов обычно приводил историю «маленького Ганса», ужасно боявшегося лошадей. Как казалось родителям, страх появился внезапно, без всякой на то причины. Как показал Фрейд, на самом деле причина была: Ганс видел в отце «конкурента в симпатиях матери, на которую в темном предчувствии были направлены зарождающиеся сексуальные желания». Неосознанно Ганс боялся отца, боялся, что отец, узнав о влечении к матери, кастрирует его и потому, все также неосознанно, страх кастрации у него трансформировался в страх перед лошадьми.

И еще Фрейд любил упоминать о четырехлетнем мальчике, страдавшем фобией собак.

Стоило этому мальчику увидеть собаку, как он начинал плакать и кричать: «Милая собака, не хватай меня, я буду себя хорошо вести». Под «хорошо вести» он понимал «не буду больше играть на скрипке» (т.е. онанировать), отмечает М. Вульф, описавший этот случай. И тут же делает вывод, что «его фобия собак представляет собой, собственно говоря, перенесенный на собак страх перед отцом». В примечании М. Вульф добавляет, что его наблюдения полностью совпадают с наблюдениями доктора Фрейда и «одновременно доказывают обилие таких наблюдений». Однако, несмотря на обилие наблюдений подобного рода, теория Фрейда не выдержала конкуренции с теорией бихевиористов. Во всяком случае, на взгляд многих исследователей.

В нескольких словах суть предложенного бихевиористами объяснения сводится к тому, что фобии могут формироваться двумя путями — путем классического обусловливания или, проще говоря, формированием условного рефлекса, и путем моделирования.

Как именно формируется этот самый условный рефлекс, иллюстрирует история молодой женщины, страдающей фобией текущей воды, описанная Бэгби.

Когда той было семь лет, мать устроила для нее пикник. И все бы ничего, если бы после завтрака тайком от матери девочка не побежала обследовать окрестности и, карабкаясь по камням, не угодила в ловушку (ее нога безнадежно застряла между большими камнями), и если б поблизости от этой ловушки не оказался водопад. Закончилась история вроде бы благополучно. Мать, в конце концов, ее разыскала и вызволила из ловушки. Но к этому времени успела сформироваться прочная связь между безусловным и условным стимулами и, как результат, возник условный рефлекс. Иначе говоря, у девочки шум водопада стал ассоциироваться с ловушкой и из этой ассоциации родился новый страх — страх текущей воды. Причем настолько сильный, что, повзрослев, она по-прежнему боялась принимать душ и не могла видеть рек.

Но если формирование фобии посредством классического обусловливания требует личного негативного опыта, то путь моделирования в таковом не нуждается. Здесь вполне достаточно простого наблюдения и подражания. Если, к примеру, мать боится врачей и в присутствии ребенка регулярно говорит об этом, то у него рано или поздно тоже может возникнуть страх перед врачами.

Казалось бы, повзрослев, дети должны понять беспочвенность своих страхов и избавиться от них. Должны, но при всем своем желании, не могут. Как не мог этого сделать один из персонажей «Кода да Винчи» Дэна Брауна, который в детстве, совсем еще мальчишкой, провалился в заброшенную шахту-колодец и едва не погиб там. С тех пор его преследовал страх замкнутого пространства. «Лифт — одно из самых надежных и безопасных сооружений», — постоянно убеждал себя он и при этом не верил ни единому своему слову. Это всего лишь небольшая металлическая коробка, подвешенная в замкнутом пространстве шахты! Затаив дыхание, он входил в лифт и, как только закрывались двери, ощущал хорошо знакомый прилив адреналина. Насколько часто герою романа приходилось пользоваться лифтом, автор умалчивает. Если верить бихевиористам, видимо, нечасто. По их мнению, фобия тянется годами только из-за того, что человек стремится избежать пугающих его ситуаций и потому не имеет возможности убедиться в их безвредности. И еще бихевиористы считают, что большая распространенность фобических реакций на темноту, животных и высоту в сравнении с фобическими реакциями на мясо, траву и здания, связана с предрасположенностью людей к формированию определенных страхов. Правда, одни убеждены, что эта самая предрасположенность унаследована от далеких предков, которым страх перед темнотой, высотой и животными помогал выжить. Другие же уверены, что ее формирует среда. Как бы там ни было, наличие такой предрасположенности получило подтверждение, в частности, в экспериментах Арне Омана по формированию разных видов страха у двух групп людей.

Суть экспериментов сводилась к тому, что при показе слайдов с человеческими лицами, зданиями, змеями и пауками, одна группа получала электрошок во время демонстрации слайдов с человеческими лицами и зданиями, а вторая — во время показа слайдов со змеями и пауками. Судя по величине кожно-гальванической реакции, реакция страха сформировалась у членов обеих групп. Однако после отмены электрошока реакция страха сохранилась только во второй группе: при демонстрации слайдов с пауками и змеями у членов этой группы по-прежнему регистрировался высокий уровень кожно-гальванической реакции, что Арне Оман и интерпретировал как предрасположенность к формированию фобий к насекомым и животным.

И это не единственное свидетельство существования предрасположенности к определенным страхам.

Взять хотя бы клинический случай, описанный И. Марксом.

Девушка, обратившаяся к нему по поводу фобии змей, будучи четырехлетней девочкой, играла в парке. Увидев змею, (вернее, нечто похожее на змею) она помчалась к машине родителей, запрыгнула в салон и, захлопывая дверцу, прищемила руку. Причем сильно — девочку несколько раз водили к врачу. Тем не менее, у нее сформировалась фобия змей, а не автомобилей.

Кстати сказать, предположение бихевиористов о путях формирования фобий тоже нашло экспериментальное подтверждение. В частности, в исследовании Джона Уотсона и Розали Райнер и исследовании Альберта Бандуры и Теодора Розенталя.

Джон Уотсон и Розали Райнер доказали роль условного рефлекса в формировании фобии следующим образом: сформировали у малыша Альберта условный рефлекс — научили бояться белых крыс. Несколько недель исследователи разрешали Альберту играться с белой крысой, что он и делал с огромным удовольствием. Но в один прекрасный день, когда малыш потянулся к крысе, экспериментатор с силой ударил по металлической пластине. Альберт очень испугался и с того времени при виде крысы «начинал плакать… и уползал прочь от нее так быстро, что с трудом удавалось поймать его, пока он не добрался до края матраца».

Альберт Бандура и Теодор Розенталь проводили свои эксперименты на взрослых. И все же гуманными их опыты тоже не назовешь.

На глазах участников эксперимента человека при звуке сирены подвергали электрошоку. О том, что это был так называемый сообщник экспериментатора, который никакого электрического удара не получал, а по сигналу просто дергался и вопил, они, естественно не знали. В результате после нескольких таких представлений все участники эксперимента при звуке сирены стали испытывать страх.

Правды ради стоит упомянуть, что были и другие исследования — исследования, поставившие под сомнение бихевиористскую теорию. Это и лабораторные эксперименты с детьми и взрослыми, в ходе которых не удалось сформировать реакцию страха, и клинические случаи фобий, которые невозможно было объяснить ни выработкой условного рефлекса, ни моделированием.

Так что, судя по всему, фобии действительно могут возникать вследствие классического обусловливания или моделирования, но формируются фобии по этим причинам отнюдь не всегда.

Терапия по-бихевиористски

Сколько людей страдает специфическими фобиями*, статистике неизвестно. Но то, что эти фобии успешно излечиваются, особенно бихевиористскими методами терапии — десентизацией, наводнением и моделированием — доказано многими клиническими исследованиями.

* По современным представлениям, фобии бывают трех видов: специфические фобии, агорафобия (т.е. боязнь открытого пространства) и социальная фобия.

Каждый из трех подходов имеет свои особенности.

На сессиях десентизации человек, страдающий фобией, обучается искусству расслабления. Сначала, на тренингах релаксации, он учится уменьшать мышечное напряжение. После продолжительной практики, когда он приобретает способность по собственному желанию входить в состояние расслабления, начинается следующая стадия обучения. На этой стадии, после составления иерархии страхов, он учится расслабляться, находясь под воздействием пугающих его вещей: он как бы поднимается вверх по своей иерархической лестнице страхов. Причем обучение может проводиться двумя способами. К примеру, человеку, боящемуся высоты, психотерапевт может предложить сначала взобраться на стул, потом на стремянку и т.д. А может порекомендовать проделать все то же самое мысленно. Первый подход получил название десентизации in vivo, второй — скрытой десентизации.

Используются оба подхода и в методе наводнения. Этим сходство десентизации и наводнения ограничивается: ни к релаксационному тренингу, ни к ступенчатому подходу терапевт, использующий технику наводнения, не прибегает. Он действует по-другому: вынуждает человека — реально или мысленно — встречаться с объектами страхов до тех пор, пока тот не убедится в их безвредности. Например, доктор Хоган женщине, страдающей фобией змей, предлагал мысленно представить себе змею. Потом заставить себя поднять ее: нагнуться, взять змею и положить ее на колени. Почувствовать, как она ползет по коленям, положить на нее руку. Затем убрать и почувствовать, как змея шевелится на коленях. Потом провести по ее телу пальцами и рукой. При этом доктор несколько раз повторял: вам не хочется делать этого, заставьте себя. Слегка сожмите змею, почувствуйте ее в своей руке. Почувствуйте, как она обвивается вокруг руки. Позвольте ей это. Опустите руку. Почувствуйте, как змея обвивает руку, обвивается вокруг запястья.

На сеансах моделирования все происходит совсем иначе: там роль модели берет на себя психотерапевт. Человек, страдающий фобией, либо просто наблюдает, как тот вступает во взаимодействие с объектами его страха, либо тоже вовлекается в это взаимодействие. И в том, и в другом случае психотерапевт всеми доступными средствами демонстрирует фобисту беспочвенность его страхов. Однако второй вариант, как показывает практика, более эффективен. То же самое можно сказать и о методике in vivo. Неважно, используется ли она на сеансах десентизации или наводнения.

Многоликая фобия

Термин «социальная фобия» появился относительно недавно, в начале 60-х годов прошлого века. Какое-то время социофобии считались явлением редким. Как оказалось, ошибочно: по мере совершенствования диагностических критериев и методик опроса выяснилось, что социальная фобия поражает примерно 10 % населения. Во всяком случае, в Западной Европе и США: по данным исследований последних лет распространенность социальной фобии в разных западноевропейских странах колеблется от 9,6 % до 16,0 %, а в США этот показатель составляет 13,3 %. В странах Востока, судя по результатам эпидемиологических исследований, дела обстоят лучше. Но в восточной культуре робость и застенчивость — даже чрезмерно выраженные — считаются не более, чем чертами характера. Хотя на самом деле они могут быть признаками социальной фобии. Так что, какова истинная ситуация в странах Востока, сказать трудно. Зато достоверно известно, что социальная фобия может носить изолированный и диффузный характер.

Изолированная форма чаще всего проявляется боязнью публичных выступлений. Иногда — боязнью есть в присутствии посторонних, боязнью общественных туалетов, боязнью интимных отношений, боязнью последствий возможных контактов с другими людьми. Иногда — боязнью телефонных разговоров, боязнью заполнять документы в присутствии посторонних, боязнью общественного транспорта. Безусловно, специфические страхи создают массу неудобств, поскольку фобист готов на все, чтобы избежать травмирующей ситуации. И все-таки изолированная социофобия — это, как говорится, полбеды. Беда, когда социальная фобия приобретает диффузный характер, когда фобические переживания распространяются абсолютно на все ситуации вне семейного круга, когда дело доходит до частичной или даже полной социальной самоизоляции. Причем от столь печального исхода не застрахованы ни мужчины, ни женщины: в соответствии с диагностическими критериями МКБ-10 социальная фобия — в отличие от большинства других фобий — одинаково часто встречается и у тех, и у других. Вместе с тем многочисленные эпидемиологические исследования свидетельствуют о том, что среди людей, страдающих социальной фобией, много людей одиноких, не имеющих спутника жизни, склонных к депрессии, с низким образовательным уровнем и неважным финансовым положением. (Каждый пятый, страдающий социальной фобией, живет на пособие по инвалидности или по безработице.) Объясняется обнаруженный феномен ранним началом социофобии: в 40 % случаев патологический страх появляется в детстве, в 55 % случаев — в возрасте от 10 до 20 лет. Причины возникновения социофобии доподлинно неизвестны. По одной версии, социальная фобия развивается из-за того, что ребенок имитирует социофобическое поведение родителей. По другой — из-за недостаточного развития навыков общения вследствие гиперопеки или недостатка внимания со стороны родителей. Кроме того, доказано, что определенную роль в развитии фобии может сыграть и наследственная предрасположенность к постоянно возрастающему напряжению.

При лечении социофобий используются самые различные психотерапевтические методики, в том числе, когнитивно-эмотивная терапия Альберта Элиса. Кстати, первым, кого исцелила когнитивно-эмотивная терапия, был сам Альберт Элис.

Началось все с того, что Элис, став активным участником политического движения, решил избавиться от страха публичных выступлений, для чего при любой возможности заставлял себя высказываться на политические темы. Как он напишет позднее: «Несмотря на то, что у меня только начало получаться, я обнаружил, что получается очень неплохо. И теперь никому не удастся убрать меня с политической сцены». Воодушевленный успехом, Элис решил освободиться и от другого страха — страха личного общения, в частности, с женщинами, которыми, по его же собственным словам, он очень интересовался. Начал будущий психотерапевт с торжественного обещания самому себе, что, увидев в парке мало-мальски привлекательную женщину до 35 лет, непременно подсядет к ней и в течение одной минуты заведет разговор. Многие молча вставали и уходили. Многие поговорили с ним — о своем вязании, о птицах, о книжке, о чем угодно. Одной женщине он назначил свидание. Женщина не пришла. Но, вспоминает Элис, «я понял, что в ходе этого испытания никого не стошнило, никто не позвал полицейского, и что я не умер. Эта попытка попробовать для себя другое поведение и понять, что же происходит в реальном мире, а не в моем воображении, помогла мне преодолеть страх перед разговорами с женщинами».

В работе с пациентами Эллис практиковал домашние задания. При выполнении задания пациенту вменялось в обязанность, во-первых, отслеживать и анализировать вредоносные мысли, мешающие его общению с окружающими, во-вторых, заставлять себя общаться с людьми. После каждого выполненного задания пациент отчитывался. Судя по описанию самого Элиса, примерно такими словами: «Я сделал то, что вы сказали мне сделать… Как вы говорили, каждый раз, когда я обнаруживал, что отдаляюсь от людей, я говорил себе: «Стоп! Даже если сейчас я и не слышу их, у меня должны быть какие-то мысли. Какие же?» И я находил их. И мыслей было много! И, казалось, все они сводятся к тому, что меня отвергнут. Но я заставил себя заговорить. У меня еле получилось сделать это. Но я это сделал. И был рад!»

Судя по исследованиям последних лет, когнитивно-эмотивная терапия до сих пор слывет одним из самых эффективных способов избавления от социофобий. Правда, возможности ее ограничены: терапия Альберта Элиса снижает социальные страхи, но не помогает успешной деятельности человека в социальной сфере, считают некоторые ученые и предлагают лечить социофобию комплексно, дополнив когнитивно-эмотивную терапию тренингом социальных навыков. Благо, тренинговых методик сегодня много — есть из чего выбрать.





© Провизор 1998–2022



Грипп у беременных и кормящих женщин
Актуально о профилактике, тактике и лечении

Грипп. Прививка от гриппа
Нужна ли вакцинация?
















Крем от морщин
Возможен ли эффект?
Лечение миомы матки
Как отличить ангину от фарингита






Журнал СТОМАТОЛОГ



џндекс.Њетрика