Дигиталис

Н. П. Аржанов

Дигиталис — “скальпель” терапевта: почти так же эффективен в умелых руках, почти так же опасен — в неумелых

г. Харьков

Среди лекарственных средств, применяемых в современной фармакотерапии сердечно-сосудистых заболеваний, препараты наперстянки занимают особое место. Хотя они насчитывают несколько веков истории и выглядят анахронизмом рядом с новейшими лекарственными средствами, их мощное кардиотоническое действие пока ничем не удалось заменить. С другой стороны, опасность дигиталисной интоксикации и проблема терапевтической и токсической доз все еще не сняты с повестки дня. Так или иначе, но дигоксин (гликозид наперстянки пурпурной) и целанид (гликозид наперстянки шерстистой), занимая видное место в прайс-листах, не нуждаются в рекламе - и так известно, что ничего лучшего для лечения сердечной недостаточности нет.

“Пожалуй, нет другого лекарственного растения, о действии которого были бы высказаны столь противоречивые суждения”,— пишет в своей превосходной книге Т. Д. Попова [1]. “История наперстянки полна многочисленными дискуссиями: ее то превозносили и широко применяли, то ругали и вычеркивали из реестра лекарственных средств. Сейчас препараты наперстянки входят во все фармакопеи мира, и все-таки единого взгляда на характер этого коварного и в то же время замечательного лекарства нет”.

История применения наперстянки теряется во тьме веков. “Есть сообщения, что наперстянка (Digitalis) числится в ряду лекарственных растений не менее 4 тысяч лет. Но более достоверные сведения датируются V веком н. э.” [1]. Другие источники говорят, что наперстянка введена в научную медицину из народной в Западной Европе, где она росла в диком виде — ее применяли при лечении водянки в Англии и Германии еще в XI веке. Первое описание наперстянки появилось в травнике 1543 г. немецкого врача Фукса, который и дал ей название по наперстковидной форме цветка (digitus — палец, digitabulum — наперсток). После Фукса наперстянка упоминается уже во всех травниках XVI–XVII вв. [2].

В 1650 г. наперстянка пурпурная была включена в английскую фармакопею, но из-за частых случаев отравления ею она была в 1746 г. исключена из практики. Более 10 лет посвятил реабилитации наперстянки врач из Бирмингема У. Уизеринг (Вайзеринг, Вайтеринг, Вайтерлинг, как называют его у нас разные авторы). Он заинтересовался фамильным рецептом знахарки из графства Шропшир для лечения сердечных заболеваний, состоявшим из 20 трав, и установил, что основной его компонент — наперстянка. Об этом Уизеринг сообщил в 1776 г., а в 1785 г. изложил результаты своих наблюдений над медицинским применением дигиталиса в книге и в докладе Королевскому Обществу. Ему принадлежат слова, не утратившие значения и в наши дни: “Чем больше я удостоверялся в могучей целебной силе этого растения, тем очевиднее была для меня необходимость соблюдать крайнюю осторожность в дозировке”. Интерес к наперстянке после работы Уизеринга снова возрос — и снова ненадолго. Такие авторитеты, как лейб-медик Наполеона Ж. Н. Корвизар и его ученик Р. Т. Лаэннек, вовсе отказались от нее [1].

В один из счастливых для наперстянки периодов, в 1730 году, ее стали культивировать и у нас (в Лубнах), но тоже недолго [1]. Хотя наперстянка была включена еще в первое издание Российской фармакопеи в 1866 г., весь XIX в. ее листья импортировались, а старинные культуры на Полтавщине не возобновлялись вплоть до 1915 г., когда из-за войны прекратился ввоз из Германии. Только тогда возобновились опыты культивирования, и встал вопрос об освоении дикорастущей в России наперстянки крупноцветковой [2].

Весь XIX в. не прекращались настойчивые попытки выделить из дигиталиса основное действующее начало, чтобы положить конец неопределенности с дозировкой. “Изучить сложный состав наперстянки оказалось не просто. Несколько раз поднималось ложное ликование по поводу обнаружения ее основного действующего начала. Длительно, но незаконно этой репутацией пользовался дигиталин” [1]. Дигиталинов было открыто множество; это послужило предметом для длительных приоритетных споров, особенно между Германией и Францией. В 1824 г. французский исследователь Ройер выделил из листьев наперстянки вещество, которое ошибочно, как было впоследствии доказано, принял за алкалоид и назвал дигиталином [3]. В 1847 г. считалось, что “дигиталин добыт Lancelot’ом (1833) в совершенно чистом видъ, Еще прежде Lancelot’а алкалоид этот открыли Morin, Le Royer, Dulong, Meylink, Рauquy и Planiava, но они не смогли представить его в чистом видъ” [4]. Не было недостатка в первооткрывателях дигиталина и в следующие 40 лет [5]: “Homolle добыл из наперсточной травы особое вещество (глюкозид), названное им дигиталином, трудно растворимое в водё и легко в крепком эqильном спиртё. Это так называемый французскiй, аморфный дигиталин (Homolle и Quevenne). Далёе Walz’ем был открыт другой вид дигиталина — нёмецкiй дигиталин, который легко растворяется в водё; затём, Nativelle получил кристаллическiй, очень трудно растворимый в водё дигиталин. Болёе точное обслёдованiе наперстянки принадлежит Schmiedeberg’у, по мнёнiю котораго должно различать 4 вещества: дигитонин, дигиталин, дигиталеин и дигитоксин. По изслёдованiям Schmiedebeg’а, дигитонин составляет большую часть продажнаго нёмецкаго дигиталина; дигиталин Schmiedeberg’а представляет главную составную часть дигиталина Homolle’я и Quevenne’a, а дигитоксин составляет главную составную часть дигиталина Nativelle’я”.

Кстати, проф. Шмидеберг, уроженец Прибалтики, занимавший кафедру фармакологии в Юрьевском университете в России, а затем в Страсбурге, справедливо считается основоположником современной фармакологии.

Французские медики придерживались своего мнения: “Я должен напомнить, что единственным дигиталином, который можно примёнять в практикё, является кристаллическiй, растворимый в хлороформё, французскiй дигиталин”,— писал в 1896 г. проф. Дюжарден-Буметц [6].— “Существует два дигиталина, и нёмецкiй дигиталин относительно своего терапевтическаго и токсическаго дёйствiя стоит в пятнадцать раз ниже французскаго. Мы имёем теперь французскiя фабрики, которыя снабжают нас алкалоидами крайней чистоты по сравненiю с алкалоидами, доставляемыми нам из Германiи, стоющими очень дешево, но сомнительными по чистотё”.

И последняя цитата на тему приоритета: “Чистый гликозид наперстянки удалось получить только в 1935 г. немецким исследователям Штоллю и Крейсу, хотя премия за выделение этого вещества в чистом виде была присуждена за сто лет перед этим французам Омолю и Кэвенну” [3].

Что же знали о дигиталисе в середине прошлого века? Вот “портрет” наперстянки, написанный в 1847 г. [4]

НАПЕРСТОЧНАЯ ТРАВА (HERBA DIGITALIS PURPUREA)

ФИЗIОГРАФIЯ	Родовое растенiе: digitalis purpurea L., двухлётнее. Половая система: didynamia angiospermia. Естественное семейство: зобовидныя (scrophulariineae). Время цвётенiя: от iюня до до августа. Отечество: средняя и южная Европа; ростет в гористых, лёсных мёстах, по краям дорог, между грудами камней; воспитывается также и в садах.
ФИТОГРАФIЯ	Корень двухлётнiй, длинноволокнистый. Стебель прямостоячiй, в вышину имёющiй до 4 футов. Листья темнозеленые, чередующiеся, продолговато-ланцетообразные, с сёткообразными жилками и глубокими пилообразными выемками, снабженные мягкими волосками. Цвёты одинокiе, висящiе на длинных гроздах. Чашечка зеленая, пяти-раздёльная Вёнчик, колокольчико-подобный, при основанiи трубчатый, край 4-лепестный. Лепестки с наружной стороны фiолетово-красные, со внутренней — бёловатые, испещренные пурпурово-красными точками. Тычинок 4. Плод — 2-створчатая, много-сёмянная коробочка. Сёмена красно-бурыя, продолговатыя.
ФИЗИЧЕСКIЯ СВОЙСТВА	Digitalis имёет запах противный; вкус чрезвычайно острый, противный и оставляющiй во рту горечь.
СОСТАВНЫЯ ЧАСТИ	1) Дигиталин (из 100 частей его извлекается 8,2) — алкалоид, не имёющiй цвёта; вкус имёет весьма острый; в этом алкалоидё заключается вся сила дёйствiя, оказываемаго наперсточною травою. 2) Пикрин (добывается из 100 частей в количествё 0,4) — вещество буроватое, вкусом горькое, в водё и эфирё растворимое.
ОБРАЗ ДёЙСТВIЯ	При употребленiи наперсточной травы обнаруживаются два рода дёйствiя, из которых одно зависит от заключающагося в ней остраго начала, а другое — от наркотическаго начала — дигиталина. Посредством наркотическаго начала наперсточная трава дёйствует совершенно особенным, ей только свойственным образом на нервныя сплетенiя кровеносной системы, понижая болёзненно-возвышенную силу ея кнаружи и возвышая в то же время недостаточную энергiю оной кнутри. Наперсточная трава умёряет бiенiе сердца и артерiй, и замедляет пульс от 100 до 40 и даже до 30 ударов в минуту; уравновёшивая силу нервов с силою кровеносной системы, она приводит пульс в порядок. Посредством остраго начала наперсточная трава усиливает отправленiя в лимфатическо-железистой системё, и увеличивает отдёленiе мочи. На пищеварительные органы наперсточная трава легко может подёйствовать вредным образом; уже в малых прiемах она возбуждает жженiе желудка; в больших же прiемах она производит тошноту, рвоту, понос, сильную боль в желудкё и кишках. В продолжительных прiемах она также сильно дёйствует на отправленiя головнаго мозга и органов чувств, отчего происходят приливы крови, болёзненное отуманёнiе и тяжесть головы, головокруженiе, оглушенiе, припадки горячечнаго бреда, спячка и помраченiе зрёнiя.
ПРОТИВО ПОКАЗАНIЯ	Наперсточную траву не должно давать в воспаленiях слизистых оболочек, сильных кровотеченiях, полнокровiи, болёзнях желудка.
СЛУЧАИ УПОТРЕБЛЕНIЯ	1) Воспалительныя состоянiя сывороточных оболочек мозга, грудных и брюшных внутренностей, легких и сердца. 2) В кроветеченiях, соединенных с раздраженiем и корчами; болёе же всего — в кашлё, соединенном с кровехарканiем, и сопровождающем бугорчатую чахотку легких. 3) В органических поврежденiях сердца и больших сосудов наперсточная трава составляет главное средство, именно при расширенiи полостей сердца, при утонченiи и растолстёнiи стёнок его, при аневризмё сердца и начальственной артерiи, в поврежденiях заслоночек сердца; при нервном сердцебiенiи. А так как наперсточная трава доставляет быстрое облегченiе всёх припадков в болёзнях сердца, то посему она способствует к удобнёйшему распознанiю сих болёзней. 4) Водяныя болёзни. Здёсь наперсточная трава составляет главное средство, когда водяная болёзнь развивается в сывороточных покровах мозга и грудных органов; далёе в судорожной водянкё, происходящей от ревматических причин; в воспалительной водянкё головной и брюшной полости; наконец, в грудной водянкё и в водянкё околосердечной полости. 5) Нервныя болёзни: бёшеное сумашествiе; судорожное удушье, причиненное поврежденiями в сердцё; Delirium tremens; падучая болёзнь.
ПРЕПАРАТЫ	1) Вытяжка из наперсточной травы (extractum digitalis), которая есть сок этой травы, сгущенный до пилюльной консистенцiи. 2) Простая настойка наперсточной травы (tinctura digitalis simplex). 3) Эфирная настойка наперсточной травы (tinctura digitalis aetherea).
ПРIЕМ	Трава в порошкё дается от 1/4-1/2 гран и постепенно восходя до 1/2-1 скрупула, что составляет уже самые большiе прiемы. Экстракта — от 1/2-1-4-6 гран и болёе, по нёскольку раз в день. Простой настойки — от 10-15-20 капель, эфирной настойки — от 5-10-15 капель, ad guttas viginti!
ФОРМА	Внутрь: порошки, пилюли, болюсы, настойка, отвар. Снаружи: порошок для втиранiй против водянки; мази, присыпки. Свёже-истертая трава и выжатый сок употребляются для примочек, припарок, втиранiй и мазей.

Обратите внимание на изменение зрения: английский врач Р. Юз показал, что “под влиянием дигиталиса видимая окраска предметов изменяется — они кажутся синими, желтыми или зелеными, все лица предстают смертельно бледными” [1]. Т. Д. Попова приводит интересный пример: “В последние годы жизни Ван Гог явно предпочитал желто-зеленый колорит в своих работах. Несколько портретов его лечащего врача написаны в этих же тонах. В углу многих полотен — желтый цветок наперстянки. А ведь у наперстянки, которую тогда использовали, цветы темно-красные. Причина изображения растения крылась в том, что оно было постоянным лекарством художника в последние 2 года его жизни. Так что вполне естественно заподозрить: колорит картин Ван Гога тех лет — следствие побочного эффекта дигиталиса. Если бы лечащий врач художника знал об этом и снизил дозу, то к его пациенту вернулось бы нормальное зрение” [1].

Но это далеко не самое опасное побочное действие наперстянки. Коварно накапливаясь в организме, дигиталис был способен вдруг “взорваться” — и тогда vae victim! История медицины полна описаниями смертей от дигиталисной интоксикации. Причин тому много — и неумение оценить индивидуальную чувствительность больного, и изменчивые свойства самих препаратов, и неточная дозировка. Слово вновь Т. Д. Поповой [1]:

“Вот маленькая история, почерпнутая из сборника речей судебных ораторов Франции XIX века. Доктору медицины Поммере инкриминировалось отравление тещи Серафимы Дебюзи и бывшей любовницы Юлии Пов. Обвинение базировалось на том, что он мог быть заинтересован в смерти этих женщин, и что у него были найдены ядовитые вещества. Вердиктом присяжных Поммере был оправдан по обвинению в убийстве тещи, но признан виновным в отравлении любовницы. Роковым для врача стало заключение медицинской экспертизы, утверждавшей, что госпожа Пов умерла отравленной и что весьма вероятная причина смерти — дигиталин. А среди ядов, хранившихся в доме обвиняемого, дигиталин был обнаружен. И хотя прямых доказательств не было, суд приговорил Поммере к смертной казни.

Дигиталин тогда считали главным действующим началом наперстянки, а описание страданий погибшей было похоже на отравление им. Чем же ее лечили? В период с 13 июля и до смерти (17 ноября 1863 г.) рекомендации были таковы: приготовить водную настойку наперстянки (24 часа продержать листья в графине холодной воды); принимая каждый раз по чашке, выпить раствор в течение следующего дня. В область сердца утром и вечером втирать по 20 г. спиртовой настойки той же травы.

Но от лечения больной не становилось лучше, и судя по ее внешности, можно предположить хроническую дигиталисную интоксикацию: за несколько дней до смерти она страдала очень сильным сердцебиением, одышкой, неукротимой рвотой; говорила также о болях в желудке; бросалось в глаза возбужденное состояние и багровый цвет губ. Видимо, врачи, щедро прописывающие пациентке дигиталис, не были знакомы с коварством этого сильнодействующего препарата и не учитывали ни кумуляции, ни возможности повышенной к нему чувствительности. Лекарство могло способствовать хроническому отравлению, приведшему больную к смерти. А дигиталин из запасов доктора Поммере мог быть ни при чем”.

Французский авторитет прошлого века подтверждает опасность дигиталиса [6]: “Не проходит года, чтобы в лётопись смертельных случаев не было занесено отравленiе гранюлями дигиталина. Понятно поэтому требованiе Фармацевтическаго Общества, чтобы обычно распространенныя гранюли, содержащiе 1/4 миллиграмма алкалоида, замёнены были меньшими, именно с содержанiем не болёе 1/10 миллиграмма. Я совётывал бы соблюдать всегда величайшую осторожность в назначенiи этих гранюль с сильно дёйствующими глюкозидами”.

Такие случаи были, похоже, в практике любого терапевта. Профессор Харьковского университета Ф. М. Опенховский занялся исследованием действия наперстянки еще в молодые годы, после того, как потерял одного больного. “Ф. М. Опенховскiй давал дигиталис в наростающих дозах, а больному дёлалось все хуже и хуже, стало быть, дигиталис не помог; но Опенховскiй заподозрил здёсь не простую недёйствительность средства, а вред, быть может, даже причину смерти. По отношенiю к себё лично он дигиталиса боялся, как огня. Дiагностическое чутье или инстинкт заставляли его воздержаться от этого средства. Он говорил своим образным языком: “Есть одышка от дигиталиса — руки прочь от дигиталиса, надо не увеличивать дозу, а раз навсегда отказаться от примёненiя этого средства” [7].

Интересно мнение о дигиталисе С. П. Боткина: “Почему существовало и существует такое разногласие при показаниях к употреблению наперстянки? С одной стороны, разница в индивидуальной восприимчивости отдельных субъектов при различных патологических состояниях; с другой — совершенно противоположный эффект на силу сердца при различных видах замедления и учащения его сокращений под влиянием различной величины доз этого средства составляли и составляют причину разноречия врачей при назначении одного из самых драгоценных средств, какими обладает терапия” [1].

FOLIA DIGITALIS, ЛИСТЬЯ НАПЕРСТЯНКИ

ДЪЙСТВIЕ листьев наперстянки главным образом выражается в замъдленiи и болъе сильном сокращенiи сердца; в измъненiи давленiя крови и в замедленiи скорости теченiя послъдней. С измъненiем в кровообращенiи находится в связи измъненiе в выдъленiи мочи и пониженiе температуры тъла. При сильных, токсическiх прiемах наперстянки наблюдаются: боль головы, сухость во рту, тошнота, шум в ушах, измъненiе зрънiя, обморок, рвота, сонливость.

УПОТРЕБЛЕНIЕ наперсточной травы находят полезным: в болъзнях сердца — порок клапанов, и в нъкоторых случаях водянки — как мочегонное

ПРЕПАРАТЫ И ПРIЕМ. 1) Folia digitalis назначают в формъ порошка или пилюль 0,05-0,1 grm., чаще в формъ настойки от 0,03 до 0,2 grm. pro dosi, и до 1,0 grm. pro die. 2) Tinctura digitalis дают от 5 до 30 капель, 1-2 раза в день. 3) Tinctura digitalis aetherea — от 5 до 15 капель pro dosi. 4) Acetum digitalis — 10-30 капель pro dosi. 5) Extractum digitalis — внутрь от 0,03 до 0,2 grm. 6) Digitalinum — внутрь 0,001-0,002-0,003 grm. 7) Unguentum digitalis — снаружи, как дъйствующее на чувствительные нервы.

И понятно, почему рекомендации 1889 г. [5] стали куда более скупыми (см. выше).

Современный период использования препаратов наперстянки начался в первые годы XX в., когда был налажен промышленный выпуск готовых водных растворов для подкожного, а затем и внутривенного впрыскивания. Здесь лидерство захватила швейцарская фирма “Хоффманн — Ля Рош”, выведшая на рынок препарат “Дигален”.

ДIГАЛЕН

Глюкозид листьев наперстянки. Стерильный раствор Digitoxin. Solub. Cloetta. С успёхом примъняется как Cardiotonicum. Точно дозирован, исключительно быстрое дъйствiе, без кумуляцiи. Внутреннiя впрыскиванiя дают моментальный эффект. Показанiя: сердечная слабость, острое разстройство кровообращенiя, колляпс (до и послъ операцiи), мiокардит, грудная жаба и т.д. Постоянство состава и точность дозировки дёлает возможным примёненiе этого препарата также и в дётской практикё. Дозировка: внутрь 5-15 капель, подкожно — 1,1 куб. стм. 0,5 куб. стм. Digalen’a = 15 капель = 0,075 г. Fol. Digital. = 1 столовой ложкё Inf. digitalis 0,75:150,0.

(Терап. Обозр. №18, 1913; Практическiй Врач №42, 1913; Врач. Газета №28, 1914).

Дигален, о котором за год с небольшим вышло свыше 20 публикаций, стал героем обзора, написанного нашим земляком К. Н. Георгиевским [8]:

“Количество дёйствующаго начала в обычно употребляемых препаратах наперстянки (pulvis, infusum, extractum, tinctura) весьма не постоянно. Это обёясняется тём, что даже в только что собранных folia digitalis, в зависимости от мёста и времени сбора, содержанiе дёйствующаго начала колеблется в значительных предёлах (колебанiя возможны до 100%). Далёе, при храненiи наперстянки дёйствiе ея быстро слабёет, и листья, пролежавшiе около года, содержат в себё по сравненiю с только что собранными в 4 раза меньше дёйствующаго начала. Понятно отсюда стремленiе получить препарат, который, обладая таким же фармакологическим дёйствiем, как и folia digitalis, был бы постояннаго состава и допускал бы точную дозировку.

Cloett’у удалось получить из листьев наперстянки бёлое, аморфное тёло, по своему химическому составу и токсическому дёйствiю совершенно одинаковое с digitoxinum crystallisatum Schmiedeberg’a, но не имёющее недостатков послёдняго: оно растворимо в водё, почти совершенно не раздражает ткани, хорошо всасывается и потому обнаруживает быстрое дёйствiе на организм. Фирма Hoffmann-La Roche и Со в Базелё изготовила этот препарат для продажи в водном растворё с 25% глицерина под именем digalen’a. Каждый куб. сант. раствора содержит 0,3 mgr. аморфнаго digitoxin’a.

Naunyn первый испробовал на больных терапевтическое дёйствiе новаго препарата и на съёздё нижне-эльзасских врачей 2.VII.1904 отмёчает превосходные результаты, полученные им при подкожном введенiи digalen’a. Послёднiй не только может вполнё замёнить старые препараты digitalis’a, но и обладает по сравненiю с ними нёкоторыми преимуществами: он гораздо быстрёе обнаруживает свое дёйствiе — уже через 20–24 часа усиливается дiурез, повышается кровяное давленiе, пульс становится медленнёе; далёе, его можно вводить не только per os, но и под кожу, а также непосредственно в кровь.

Kottmann рекомендует внутривенное введенiе digalen’a (лучше всего в вены локтевого сгиба). Хотя подкожныя впрыскиванiя digalen’a и дают сравнительно быстрое дёйствiе, однако все таки проходит до наступленiя замётнаго эффекта нёсколько часов, а на мёстё инёекцiи нерёдко развиваются реакцiонныя явленiя — боль, покрасненiе и инфильтрат. При введенiи digalen’a в вену дёйствiе его обнаруживается гораздо быстрёе — обычно уже через 5 мин. наступало повышенiе кровяного давленiя, улучшенiе сердечной дёятельности. Каких либо побочных явленiй не наблюдалось: ни мёстной реакцiи, ни измёненiя стёнок сосудов, ни растворенiя форменных элементов крови, ни образованiя тромбов. При внутривенных впрыскиванiях приходится брать для достиженiя того-же эффекта большiя дозы digalen’a, чём при подкожных инёекцiях или при назначенiи средства per os, а именно от 4 куб.стм. (1,2 mgr.) до 15 куб.стм. (4,5 mgr.) один раз в день.

Hochheim, Weinberger, Winckelmann, Freund, Pesci и Grassmann назначали digalen per os, под кожу и в вену при хроническом и остром мiокардитё, пороках сердечных клапанов, артерiосклерозё, хроническом нефритё, острой слабости сердца и проч. Всё авторы подтверждают, что digalen оказывает такое-же терапевтическое дёйствiе, как и обычные препараты наперстянки: повышает кровяное давленiе, уменьшает число пульсовых ударов, усиливает дiурез. Как преимущества его перед старыми препаратами digitalis’a указывают: возможность точной дозировки, постоянство дёйствiя, отсутствiе раздраженiя при введенiи per os, возможность вводить средство под кожу, в толщу мышц и в вены. Послёднiя впрыскиванiя хорошо переносятся больными, дают быстро наступающiй и не скоро проходящiй эффект”.

Вслед за дигаленом появились новые препараты — дигипурат (фирма Кнолль), дигифолин [9,10]: “Дигифолин (Digifolinum) добыт из листьев наперстянки Базельским обществом химической промышленности. Он содержит дёйствующiе на сердце глюкозиды, главным образом дигитоксин и дигиталеин в естественной пропорцiи. Дигифолин обнаруживает полное дёйствiе наперстянки: регулирует неправильную дёятельность сердца, при надлежащей дозировкё повышает его работу. Дигифолин свободен от сапонинов, противостоит разлагающему дёйствiю ферментов и отличается значительной стойкостью. Дигифолин — препарат в видё стерильнаго воднаго раствора в малых ампуллах или в лепешках”.

В СССР промышленное производство препаратов наперстянки было налажено в 20-е годы. Здесь тоже не обошлось без отравлений, и дигиталису пришлось стать “обвиняемым” на политическом процессе [11]:

“Органам советской разведки, окруженной любовью, вниманием и всемерной помощью советского народа, руководимой славным сталинским наркомом тов. Н. И. Ежовым, удалось разгромить шпионско-диверсантскую сеть капиталистических разведок в нашей стране, поймать с поличным злейших врагов советского народа. А советский суд, выполняя волю 170-миллионного народа, воздал по заслугам змеиным выродкам, приговорив их как поганых псов к единственно возможной и справедливой мере наказания — к расстрелу. “Если враг не сдается, его уничтожают”,— писал великий русский писатель, подлинный гуманист А. М. Горький, кровью которого обагрены руки этих мерзавцев. В лютой ненависти, пыша злобой, троцкистско-бухаринско-рыковские бандиты убили славных сынов нашей родины — т. т. Кирова, Менжинского, Куйбышева, Максима Горького и его сына, причинили серьезный ущерб здоровью т. Н. И. Ежова. Свои неслыханные злодеяния эти изуверы совершили с помощью завербованных ими убийц, отравителей — Левина, Плетнева, Казакова, Виноградова.

Тов. А. Я. Вышинский в своей обвинительной речи напомнил ряд исторических примеров того, как пользовались врачами и медицинскими средствами для целей убийства. И сейчас мы видим, что фашистский выродок Ягода придумал средство для убийства наших руководителей: “смерть от болезни”. Такого рода убийства не могут быть выполнены без людей с медицинским образованием, и врачи-убийцы, врачи-отравители были найдены для проведения неслыханных преступлений.

История классовой борьбы в СССР знает много примеров того, как враги народа под прикрытием “левых” фраз свертывали противотуберкулезные учреждения, сокращали количество лечебных коек, проповедовали вредительскую “теорию” отмирания лечебной медицины.

Процесс показал, что и сугубо лечебная медицина не остается без внимания врагов. Вредительски применяя как будто допустимые лечебные средства дигален и дигиталис, они добились умерщвления лучших сынов нашей родины. Повышение бдительности на фронте здравоохранения требует научить советского врача сознательно подходить к применению лекарственных средств, вооружить его таким знанием дела, чтобы он сумел, вскрыв подлые происки врагов, вовремя схватить за руки тех, кто, пользуясь так называемыми “лечебными” средствами, покушается на жизнь и здоровье трудящихся”.

Всех схватить, видимо, не удавалось, потому, как мы знаем, через 15 лет готовилось еще одно “дело врачей-отравителей”, обвинявшихся в умерщвлении еще одной группы руководителей партии и правительства (А. А. Жданова и др.). И не умри сам товарищ Сталин, пришлось бы нам еще раз узнать, что дигиталис — излюбленное оружие “убийц в белых халатах”.

Ради справедливости стоит заметить, что хотя фармацевты и не попали под процесс “антисоветского право-троцкистского блока”, но репутация у них издавна была не лучше, чем у врачей. Недаром автор [6], характеризуя фармацевтов времен Галена, писал: “Их было очень много, и сейчас возникают споры о наименованiи этих спецiалистов. Я не стану вдаваться в подробности таких пререканiй, но все равно, идет-ли ръчь о seplasiarii, о pharmacopolae, о pharmacetritae, о pharmaceutae, medicamentarii и pigmentarii, могу лишь сказать, что в совокупности слово pharmacus есть синоним отравителя”.

Литература

Попова Т. Д. Очерки о гомеопатии.— К.: Наукова думка, 1988.— 192 с.
А. Ф. Гаммерман, Г. Н. Кадаев, А. А. Яценко-Хмелевский. Лекарственые растения.— М.: Высшая школа, 1983.— 400 с.
В. В. Корпачев. Популярно о фармакологии.— К.: Наукова думка, 1989.— 184 с.
Частная фармакология, составленная доктором I.Фр. Зобернгеймом. С нъмецкаго 5-го изданiя перевел ординатор Московскаго Военнаго Госпиталя Михаил Вейсберг.— Часть I.— Москва: Типографiя В. Кирилова.— 284 с.
Руководство к фармакологiи Ивана Догеля, профессора Казанскаго Университета.— С.-Петербург: Изданiе К.Л.Риккера, 1889.— 324 с.
Prof. Dujardin-Beaumetz. Искусство прописывать рецепты. Перевод с французскаго д-ра В. К. Панченко.— С.-Петербург: Изданiе Н. П. Петрова, 1896.— 254 с.
Протокол публичнаго заседания Харьковского Медицинского Общества 18-го января 1914 г. Некролог. Ф. М.Опенховский//Харьковский Медицинский Журнал.— 1914.— Т. 17.— № 4.
Проф. К. Н. Георгiевскiй. Digalen, новый препарат наперстянки//Харьковскiй Медицинскiй Журнал.— 1906.— Т. 1.— С. 145-148.
С.Hartung. Дигифолин — новый препарат наперстянки//Munch. Med. Wochenschr., 3 сентября 1912 г.
W.Misch. О дъйствiях новаго препарата наперстянки — дигифолина//Therap. Monatshefte.— 1914.— № 12.
Справедливый приговор советского суда//Врачебное дело.— 1938.— № 3.