Логотип журнала "Провизор"








Его борьба

Н. П. Аржанов, г. Харьков

Продолжение; начало см. в № 13’2005

Первое выступление Л. Б. Бертенсона по поводу тибетской медицины (ТМ), которое нам удалось найти, датировано 1906 г. Сразу подчеркнем: Лев Бернардович взялся оппонировать «врачебной науке Тибета» (ВНТ) лишь по долгу службы — в отличие от многих добровольных борцов с шарлатанством, не первый год настойчиво, но безрезультатно сражавшихся с П. А. Бадмаевым на страницах СМИ и в судах. Кроме того, Бадмаева это дело напрямую не касалось: Бертенсону, лейб-медику и непременному члену Медицинского Совета (МС), поручили наукообразно обосновать отказ в легализации ТМ на территориях России, населенных буддистами.

Ходатайство об узаконении ВНТ привезла в столичные «коридоры власти» делегация бурят. Момент выбрали удачно — в 1905 г. правительство, теряя контроль над страной, вынуждено было обещать всяческие либеральные свободы, а царь — издавать соответствующие указы и, наконец, манифест 17 октября. Как случается и до сих пор, «ослабление гайки» привело к всплеску национализма и сепаратизма.

На роль национальной религии бурят претендовал к тому времени ламаизм — т. е. буддизм, занесенный в Забайкалье из Монголии, куда он попал через Китай из Тибета. Вместе с иноплеменными ламами-миссионерами явочным порядком «оккупировала» Бурятию и ТМ, вытесняя традиционное шаманское целительство. И теперь от властей потребовали узаконить сложившееся положение. Л. Б. Бертенсон писал [1]:

«В концъ февраля текущаго года в МС разсматривался вопрос об узаконенiи ТМ в Иркутской губернiи и Забайкальской области, населенных племенами, исповъдующими буддизм, и о разръшенiи открыть в этих мъстностях спецiальныя школы для образованiя врачей по ТМ.

МС поручил мнъ дать заключенiе по этому дълу, что я и исполнил. Ввиду особаго интереса, представляемаго возбужденным вопросом, я позволю познакомить читателей как с самим дълом, так и с ръшенiем МС.

18 мая 1905 г. учреждено было под предсъдательством графа Игнатьева особое Совъщанiе для согласованiя дъйствующих узаконенiй с высочайшим указом 17 апръля 1905 г. по дълам въры. В это Совъщанiе буряты, населяющiе Иркутскую губернiю и Забайкальскую область, вошли со слъдующими ходатайствами: 1) о разръшенiи ввести ТМ среди буддiйских племен Россiи законодательным порядком; 2) о разръшенiи открыть спецiальныя школы для образованiя врачей по ТМ; 3) о разръшенiи выписывать из-за границы лекарства для пользованiя страждующих по системъ ТМ; 4) об установленiи контроля над самозванными врачами и охраненiи народа от вымогательств и корыстолюбiя туземных врачей установленiем таксы за пользованiе больных».

Вообще же легализация ТМ была лишь малой частью претензий националистов. В течение 1905 г. в Иркутске и Чите прошли съезды бурят, выдвинувшие лидеров национального движения (преимущественно тех же лам) и программы автономизации. В конце года депутация отправилась в столицу; кое-кто сумел пробиться на прием к царю:

«В годы революции буржуазно-демократическое крыло национально-освободительного движения бурят, ссылаясь на манифест 17 октября 1905 г. о свободе совести, провозгласило, наряду с требованием свободы и равноправия национального вероисповедания, также и программу реформы административного управления, богословского образования и религиозной пропаганды в соответствии с нормами демократии.

Бурятское духовенство направило в Министерство внутренних дел (МВД) ряд ходатайств об отмене ограничительных статей в «Положении о ламайском духовенстве в Восточной Сибири 1853 г.» и просило упразднить штатное расписание, ограничивающее количество лам и дацанов (монастырей — Н. А.), разрешить свободное открытие богословских школ и свободное печатание богословской литературы в дацанских типографиях, отменить цензуру и ограничения на доставку из-за границы всего необходимого для развития богословия, книгопечатания и культового искусства.

Прогрессивное крыло ламаистского духовенства, националистической интеллигенции и кулачества дало Бато-Далай Очирову, депутату II Государственной Думы, более решительный наказ, требующий освободить бурятскую ламаистскую церковь от подчинения МВД, надзора местной полиции и губернских властей, предоставить ей автономное самоуправление на принципах выборности и коллегиальности, а также предоставить ламаизму и ламаистскому духовенству равные права с православием и православным духовенством: 1) допустить представителя от буддийского духовенства в Государственный Совет; 2) предоставить право участия в выборах члена Государственной Думы от бурят настоятелям дацанов (ширетуям).

Националистическая интеллигенция выдвинула требования ввести преподавание ламаизма в бурятских школах Министерства народного просвещения и разрешить открытие национальных школ другого типа с представлением ламству права преподавания в них и официального признания ТМ в качестве науки, равноправной с европейской медициной, открытие специальных школ для подготовки врачей по тибетской системе» (buryatia.fio.ru/tolerance/4/rel).

«С осени 1905 г. до весны 1906 г. в Петербурге побывало до 20 бурятских депутатов во главе с хамбо-ламой (глава духовенства — Н. А.) Ирелтуевым. Сущность ходатайства заключалась в том, что буряты Забайкальской области и Иркутской губернии единодушно просят уничтожить разные стеснения в религиозной и политической области, добиваются права и возможности преподавания на родном языке и письме, упразднения института крестьянских начальников и восстановления самоуправления по закону 1822 г., предоставив самому населению произвести реформу» (mion.isu.ru/pub/buryat/).

Заведомая невозможность «независимой буддистской Бурятии от моря и до моря» авторов требований не смущала.

Понятно желание центральной власти избавиться от органов самоуправления — очагов самостийности, где доминировали ламы и местные феодалы, и установить здесь единообразную для всей Империи систему администрации. Обеспокоилась быстрым распространением по Бурятии буддизма, отбивавшего у нее паству, и православная церковь, появившаяся здесь одновременно с ламами, но не преуспевшая в обращении туземного населения. Однако часть русских чиновников, «сработавшись» с бурятской верхушкой, уклонялась от защиты общеимперских интересов. Департамент духовных дел, входивший наряду с МС в МВД, не отрицая опасность ламской агитации, признал борьбу с ТМ бесполезной. Л. Б. Бертенсон цитирует заключение Департамента по бурятскому ходатайству [1]:

«Мъстныя административныя власти смотрят неблагосклонно на стремленiе буддистов к широкому распространенiю ТМ, поскольку ламы практикуют не столько само врачеванiе, сколько прозелитизм среди народностей, не укръпившихся в той или иной религiи. Прозелитизм этот особенно ощущается среди бурятскаго населенiя, принявшаго христiанство, и среди тунгусов, продолжающих оставаться в язычествъ.

Необходимо, однако, взвъсить и моральный ущерб правительственной власти, обвиняемой населенiем в безцъльной репрессiи. Предпочитая культурной медицинъ первобытную тибетскую, идущую как бы от первоучителя культа, буддисты вправъ думать, что правительство стъсняет свободу совъсти и свободу милостынедаянiя, заповъданныя Буддой. Ввиду нежелательности подобных нареканiй и в цълях удовлетворенiя народных интересов, хотя и расходящихся с истинными положенiями культурной медицины, казалось бы возможным разръшить введенiе в житейскiй обиход населенiя так называемой ТМ.

Ведь воспрещенiе практиковать ТМ среди буддiйскаго населенiя все равно не достигает цъли, так как она и нынъ практикуется среди буддистов, но только негласно, что ведет к размноженiю самозваных врачей, руководящихся корыстными побужденiями».

Коллеги-чиновники предлагали МС с теми или иными оговорками удовлетворить требования буддистов — лишь бы снова не было шума в либеральных СМИ и обвинений в насильственной русификации. Лев Бернардович тоже понимал, что с ТМ в Бурятии пока придется мириться — за фактическим отсутствием там медицины «культурной». Он даже усмотрел во ВНТ нечто позитивное — она, по мнению Бертенсона, превосходила погрязших в корыстолюбии «культурных» врачей в этичности [1]:

«В каких условiях находятся буряты в отношенiи правительственной врачебной помощи? Бурят насчитывается приблизительно до 270 тыс. душ обоего пола (в Забайкальской области — до 170 тыс., в Иркутской губернiи — до 100 тыс.). Из них ламаитов — до 160 тыс., шаманитов — 75 тыс. и христiан православнаго исповъданiя — 35 тыс. душ.

Это населенiе далеко не обезпечено врачебной помощью от культурной медицины, ибо нельзя считать достаточной ту помощь, которая дается врачами и фельдшерами врачебных участков, разбросанных оазисами: в Иркутской губернiи на пространствъ около 638 тыс. кв. верст имъется 19 врачебных участков, в Забайкальской области на пространствъ 539 тыс. кв. верст — 15 врачебных участков. Если к сказанному присовокупить, что участковые врачи, на которых лежат обязанности не только лечебныя, но и судебно-медицинскiя, довърiем у бурят не пользуются, то станет понятным, что здесь должна находить себъ примъненiе так называемая ТМ, с которой населенiе сплачивает буддизм.

Врачеванiе среди буддистов находится в руках лам — лиц, принявших на себя монашескiе объты и пользующихся, в качествъ представителей Будды на Землъ, большим уваженiем и правом разръшать всякое сомнънiе върующаго и направлять его на путь истины. Ламы, будучи проповъдниками нравственных начал, являются вмъстъ с тъм и носителями врачебной этики, которая в ТМ стоит на весьма высокой ступени, и по которой прежде всего обязательно безвозмездное леченiе».

Думается, сегодня лейб-медик стоял бы насмерть за 49-ю статью нашей Конституции! Особенно понравились ему требования ТМ к врачам, которые он цитирует [1]:

«Счастье врача должно заключаться в исполненiи долга. Врачи должны быть прiятными для больных и не отталкивать их своим обхожденiем, ръчами и мыслями. Напоминать о вознагражденiи за труды позволительно лишь тогда, когда у врача есть дъйствительная надобность в средствах. Слъдует только помнить, что, если пройдет много времени послъ поправленiя разстроеннаго здоровья, то больные обыкновенно забывают пользу, принесенную врачами».

Если эта хвалебная оценка — не ироническое «доказательство от противного», остается заподозрить Бертенсона в некритическом доверии к переведенному П. А. Бадмаевым на русский язык «Главному руководству по ВНТ Жуд-Ши», откуда приведена цитата. Но зададимся вопросом: где Лев Бернардович мог получить достоверные сведения о ТМ?

Конечно, Бертенсон, уже давно живущий в Петербурге, был очевидцем столичной практики братьев Бадмаевых — сначала Александра (настоящего «эмчи-ламы», т. е. обученного в дацане специалиста ВНТ), затем Петра. Однако ее общеизвестную небезвозмездность он мог отнести на счет «порчи» этических устоев восточных лекарей развращенностью буржуазной цивилизации. А там, у истоков, сохраняемая в первозданной чистоте ТМ — точно такая, как о ней пишут в книгах!

К 1906 г. Лев Бернардович уже мог ознакомиться с ней и по «Главному руководству...», изданному П. А. Бадмаевым в 1903 г., и по его же более раннему труду «О системе ВНТ» (1898 г.). Здесь уместно заметить, что у Петра Александровича имелся серьезный конкурент: в 1902 г. в Петербурге была издана брошюра «штатного гелюна» Дамбо Ульянова «Перевод из тибетских медицинских сочинений «Дже-ду-нин-нор», гл. 91 и «Хлан-таб», гл. 30. Лечение чумы, холеры и проказы».

Гелюн (гелюнг), по В. Далю, — «монгольский или калмыцкий жрец». У живших в низовьях Волги и Дона калмыков национальной религией был, как и у бурят, буддизм, и духовенство практиковало ТМ по тому же руководству «Жуд-Ши». До сих пор между двумя народами идет спор о приоритете — кто раньше и точнее перевел «Главное руководство» на русский язык? Есть и такие мнения:

«Первый опыт перевода «Жуд-Ши» на европейский язык принадлежит лекарю ТМ Дамбо Ульянову. В 1901 г. он опубликовал на русском языке подстрочный перевод I тома «Жуд-Ши» — «Тантру основ». И лишь в 1903 г. вышла в свет работа П. А. Бадмаева, представляющая собой вольное переложение I и II томов «Жуд-Ши» на русский язык» (www.yogin.ru/parser).

Правда, следующая ссылка на «подстрочный перевод» гелюна датирована тем же годом, что и «вольное переложение» действительного статского советника:

«Ульянов Д. Тибетская медицина. Ч. 1: Зави-джюд, или Маллига (Четки из голубой лазури), разъясняющая четыре рассуждения, украшенные именем Ман-лы (Будды), комментатора Санг-джи-Джамцо. Философско-теолого-медицинская энциклопедия. — Спб, 1903. — 86 с.».

И о прославленной ныне семье Бадмаевых, и о забытой, но столь же яркой личности Д. Ульянова (как считают некоторые — дальнего родственника Ленина) мы расскажем в свое время. Пока же констатируем: с одной стороны, эксперту МС Бертенсону было где и что прочесть на русском языке о ВНТ в изложении самих буддистов, но тексты последних нельзя было признать объективными — скорее приукрашенными и преувеличенными в силу неизбежной рекламности. С другой стороны, к началу 1990-х гг. накопилось несколько десятков публикаций о ТМ, написанных русскими или европейцами, побывавшими в Бурятии (Монголии) почти за два века. Однако огромное большинство их принадлежало не «культурным» медикам и потому не могло приниматься всерьез. И даже доктор Н. В. Кирилов, много лет занимавшийся темой, чаще наивно восторгался экзотикой ТМ, чем анализировал ее с точки зрения науки.

Чтобы понять истинное положение дела, обратимся к истории вопроса, — конечно, не по Бадмаеву или Ульянову, а по современным источникам, пусть только бурятским. Сначала — справка о появлении буддизма в России, причинах его успехов и роли ТМ [2]:

«Своего расцвета буддизм в Бурятии достиг, когда она вошла в состав Российской империи. Первоначально ламы-священнослужители появились у селенгинских бурят, включавших в себя как выходцев из Монголии, так и аборигенное население. По своему происхождению эти ламы были монголами. Наряду с ними в Забайкалье проникали с миссионерскими целями также и группы тибетских лам.

После разграничения русско-китайской границы в Забайкалье российские власти начали принимать меры по недопущению иностранных лам в пределы Бурятии. Инструкция на этот счет гласила: «Лам заграничных, чужих подданных в улусы к себе ясачным инородцам не пропускать и довольствоваться теми ламами, которые после разграничения с Китаем остались на российской стороне — для того, дабы российских подданных пожитки не чужим, но своим доставались». Все последующее время российские власти ограничивали влияние монгольского и тибетского ламства на умы бурятского населения, препятствовали установлению религиозных связей между монгольскими, тибетскими и бурятскими ламами.

Эти меры сочетались с политикой поддержки нарождающегося бурятского ламства (подготовка на местах учеников-хувараков, поощрение наиболее продвинутых лам чинами и т. д.). Как результат, явился быстрый количественный и качественный рост ламства. Вышедший в 1741 г. указ императрицы Елизаветы Петровны официально признавал существование в России буддизма. По этому же указу определялся перечень 11 дуганов (храмов — Н. А. ) и численность штатных лам, освобождавшихся от повинностей. Правда, как ни старалась царская администрация удержать в определенных рамках рост числа буддийских храмов и бурятских лам, их становилось все больше

Необходимо отметить ту пользу, что принесли населению буддийские ламы. Во всех дацанах имелись эмчи-ламы, обученные методам традиционного тибетского и монгольского врачевания. Первоначально именно благодаря успешной медицинской практике буддийские монахи добивались признания у населения, придавали таким образом особую привлекательность учению Будды. Не случайно первыми буддийскими кумирнями у бурят нередко были аптечные повозки эмчи-лам».

Теперь — конкретнее о пришествии буддизма и ТМ к бурятам. Легендарная версия гласит [3]:

«Летопись Аюши Саагиева сообщает: «Сказывают, что в то время, когда мы были подданными Алтан-Гэгэн-хана, он пригласил из Тибета всеведущего далай-ламу Содном Джамцо, который посвятил нас в религию Будды-шигемуни, усмирил нечистых духов, в честь которых раньше делались жертвоприношения. После этого, говорят, мы стали почитать изображения богов, а ламы и их ученики читали нам священные книги, мы учились тибетской и монгольской грамоте, писали и читали, извлекали пользу из лекарств и астрологии, отдавали из своей среды в хувараки. Считают, что с того времени, как Алтан-гэгэн-хан пригласил далай-ламу Содном Джамцо, до присоединения нас к Российскому царству в 1648 г. прошло 70 с лишним лет».

Это тот же Джамцо, что и в книге Ульянова. Как теперь считают, именно в Монголии, тогда еще независимой от Китая (а вовсе не в Тибете), был придуман титул «далай-лама» и весь его антураж:

«Алтан-хан, правитель одного из княжеств Северной Монголии, в 1576 г. созвал возле озера Кукунор курултай (съезд) князей и нойонов Восточной, Западной и Южной Монголии, на котором буддизм школы гелугпа (называемый также ламаизмом «желтошапочного толка») был объявлен государственной религией всей Монголии. На съезде присутствовал Содном Джамцо — глава этой школы, существовавшей в Тибете уже более ста лет и занявшей ведущее положение. На курултае и родился титул «далай-лама», присвоенный Алтан-ханом Содному Джамцо, который в свою очередь наградил им двух своих предшественников и тем самым сразу стал Далай-ламой III. Территория Бурятии в тот период находилась в подчинении правителей аймаков Северной Монголии, поэтому к ней и ее населению события 1576 г. имели прямое отношение» (aginsk.com/modules).

От Кукунора до Байкала по прямой больше 1600 км, и, пока буддизм добрался до Бурятии, Монголию успела подчинить Китайская империя, а  в Забайкалье пришла Россия. ТМ, несмотря на название, была в Бурятии фактически монгольской медициной [3]:

«Приобщение бурят к ТМ происходило через монгольскую традицию этой медицины, уже адаптированную к условиям, близким к жизни бурят. Это проявляется в заметном предпочтении бурятских лекарей к монгольской медицинской литературе, особенно рецептурным справочникам.

Бурятское духовенство осознавало огромную роль медицины для укрепления своего влияния и прилагало усилия для сосредоточения лам-лекарей при дацанах. Известно, что тибетец Агван Пунцок, первый глава бурятского ламства, пользовался славой лекаря. А первым лекарем из бурят, имя которого установлено, был Жимба Ахалдаев, который в 1721 г. отправился учиться в Монголию и Тибет. Одна из хроник пишет о нем, как о «большом лекаре и весьма состоятельном человеке». После Ахалдаева получил в Тибете образование Дамба Доржи Заяев и также стал известным лекарем.

Размежевание русско-китайской границы в 1727 г. закрыло свободный доступ бурят в Монголию и Тибет. О начале подготовки лекарей в местных дацанах в XVIII в. данных в литературе нет. Вероятно, они готовились на местах путем индивидуального обучения у образованных лам, которые учили послушников тибетской грамоте, передавали им знания и опыт. По свидетельству М. А. Кастрена, при Гусиноозерском дацане наиболее известные лекари имели небольшие клиники, в которых преподавали медицину.

Практика ТМ в Забайкалье в XVIII в. была весьма значительной, что нашло отражение в обычном праве бурят. В «Книге записи судебных законов Селенгинского ведомства» (1775) содержатся данные по регулированию отношений между лекарем и больными:

«26. При получении лекарства от лекаря подносить цену лекарства за один «тун» (количество, измеряемое лекарственной ложкой) — пять копеек. Однако ламы и миряне пусть поступают по совести.

27. За излечение паралича, внутренней опухоли, сужения пищевода, сифилиса, глазных болезней, язвенных поражений носа, туберкулеза лимфатических желез, оспы отдавать по 2 рубля. Лекарства же покупать по установленному выше правилу».

Пункты, посвященные размерам гонорара за лечение, встречаются и в более поздних сводах обычного права бурят — в «Положении 1808 г.», «Селенгинском сборнике 1823 г.», «Новом постановлении о жизни и обычаях 1841 г.» и др. Если раньше обращение к ламам было делом добровольным, то теперь, после принятия «Нового постановления», оно становится обязательным: «при болезнях обязательно следует запрашивать своевременно от дацана лам-лекарей. Целиком следует сдавать в казну дацана все, что было поднесено ламе-лекарю».

Новым этапом развития ТМ в Забайкалье стало официальное открытие при монастырях медицинских школ, так называемых манба-дацанов. В 1869 г. открылась школа ТМ при Цугольском дацане, в качестве преподавателя был приглашен лама Чойманрамба из Сэцэнхановского аймака Монголии. После его смерти занятия возобновились под руководством его ученика — бурята Гуру Дармы Биликтуева.

Вскоре такие школы открылись и в других дацанах. Обучение в них было пятилетним и заключалось в выучивании наизусть канонического трактата «Жуд-Ши», ознакомлении с его комментариями, рецептурниками и умением составлять лекарства. На пятый год ученики получали звание манрамбы. Число учеников в самой крупной школе ТМ доходило до 50–60 человек.

Лам-лекарей к концу ХIХ в. в Забайкалье было около 700. Всего тогда насчитывалось до 15 тыс. лам; таким образом, лам-лекарей было примерно 5% общего количества. Но в действительности число лам, которые занимались лечебной практикой, не имея специального образования, могло быть гораздо больше. По наблюдениям В. Птицына (1888), почти все ламы в Забайкалье не упускали возможности выступить в качестве лекаря. Даже при наивысшем расцвете ТМ помощь квалифицированных эмчи-лам была практически недоступна широким слоям населения. Этим пользовались, говоря словами Беленького и Тубянского (1953), «мошенники и шарлатаны из монашества и даже мирян, в лучшем случае поверхностно знакомые с ТМ по рецептурнику, которые лечили больше молитвами и заклинаниями».

Такие практики обходились небольшим количеством хорошо известных им составов, рецептуру и технологию приготовления которых получали по наследству. Они получали известность как «лама, у которого есть такое-то лекарство» (эмтэй-лама) — в отличие от профессионала эмчи-ламы».

Итак, ни о какой безвозмездности лечения речи не было, а шарлатанов (т. е. самозванных целителей) хватало и в рамках самой «тибетской системы врачевания». Выходит, Л. Б. Бертенсон таки заблуждался в отношении особой этичности ВНТ.

Но вот о сути последней Лев Бернардович высказался однозначно и скептически: лейб-медик советует властям ни в коем случае не брать на душу грех и узаконивать ТМ, но постепенно вытеснять ее «культурной» медициной [1]:

«Искать настоящей науки, даже в скромном значенiи этого слова, в сочиненiи г. Бадмаева «Главное руководство...» было бы тщетно. Приводить доказательства в пользу несостоятельности ТМ, находящейся и понынъ почти на той же ступени развитiя, на которой она была 12 столътiй назад, конечно, не приходится. Вмъстъ с тъм не лишне указать, что в этой медицинъ наряду с невъроятными и многочисленными нелъпостями есть немало любопытнаго и по своей осмысленности заслуживающаго вниманiя.

Закръпить право государственности за ТМ, представляющей собой сплетенiе зачаточной, архаической науки с невъжеством и суевърiем, конечно, нельзя. По этой же причинъ не подобает правительству узаконивать организацiю тибетских медицинских школ.

Врачеванiе лам не требует узаконенiя уже в силу того, что по буддiйскому ученiю врачеванiе должно быть безвозмездным, а в этом условiи заключается и его право на существованiе, так как по нашему закону лечить безплатно разръшается всякому — и не врачу. Если таким образом не имъется причин для запрещенiя ламам врачебной практики, то нът также и основанiй для охранительных мър против самозванных врачей — ведь всъ врачи, практикующiе по ТМ, по смыслу основного россiйскаго закона иными и не могут быть, как самозванными.

На основанiи сказаннаго остается признать, что узаконивать и регламентировать ТМ правительству не приходится; упорядоченiе же врачеванiя лам (хотя бы и открытiе медицинских школ) должно быть всецъло предоставлено самоуправленiю бурят. А на полицейских органах правительства могла бы лежать задача пресъченiя «вымогательств под предлогом душеспасительнаго леченiя». Но свърх того — и принятiе мър к насажденiю просвъщенiя, а затъм к такой постановкъ врачебнаго дъла, которая и без давленiя могла бы постепенно привести к побъдъ культурной медицины над буддистской.

С этим моим мнънiем согласился и МС».

После подавления революционных беспорядков правительство, естественно, отказалось от посулов и быстро заставило замолчать либерально-националистических болтунов. Идея легализации ТМ в России была сдана в архив.

Но стало ли это победой Л. Б. Бертенсона и «культурной» медицины? Буддистские школы ТМ, как мы видели, de facto работали и продолжали работать уже почти 40 лет, а ламы и «даже миряне» продолжали брать за свои лечебные услуги плату и деньгами, и натурой. И в Бурятии, и в Калмыкии, и в Санкт-Петербурге.

Литература

  1. Бертенсон Л. Б. О русских буддистах и о так называемой тибетской медици- н // Русскiй Врач. — 1906. — № 14. — С. 418–421.
  2. Бадмаев А. А. Буддийские дацаны и буряты. Прошлое и настоящее // www.sati.archaeology.nsc.ru.
  3. Дашиев Д. Б. Тибетская традиционная медицина в Бурятии // obav.narod.ru/histori.

(Продолжение следует)





© Провизор 1998–2022



Грипп у беременных и кормящих женщин
Актуально о профилактике, тактике и лечении

Грипп. Прививка от гриппа
Нужна ли вакцинация?
















Крем от морщин
Возможен ли эффект?
Лечение миомы матки
Как отличить ангину от фарингита






Журнал СТОМАТОЛОГ



џндекс.Њетрика